Part 3: Requiem
Сразу захотелось во что-то светлое верить.
- Search
- Favourites
- Tags
- Subscriptions
- Archive
- Девочка из серо-голубого города.
26 May
0
25 May
24 May
22 May
Море качало сны детей, но мои иногда выбрасывало на берег, иначе отчего же ещё мне могло быть так холодно и непонятно, где я, и почему колыбельную мне напевает лунный ноготок.
16 May
14 May
Страшно – не видеть руку, которую так желаешь видеть. Руку мягкую, бледную, со следами, что оставила жизнь, руку с прекрасными длинными пальцами. Руку, протянутую к тебе. Руку, протянутую тебе.
Руку друга.
Я всегда протяну. Не бойся.
13 May
О таких встречах пишут в книгах, их вспоминают и через десять, тридцать, шестьдесят лет, ненароком рассказывают людям в застывших очередях. Такие моменты называют переломными, когда пересечение с человеком ломает в тебе что-то старое, ограничивающее, что, наверное, мешало тебе расти и двигаться дальше, и тебе, как змейке, теперь нужно сбросить старую кожу, стать кем-то более сильным, смелым, решительным (если, конечно, твою кожу не сняли насильно, слишком тебе навредив).
И попробуй выкинуть из головы это имя. Некоторые вещи, всё-таки, ничем не выбить из человеческой памяти. Только смертью. А запомнит ли душа?
28 March
Звонки в дверь, босоногая идешь к двери и ловишь взглядом ехидные улыбки, смотришь в глазок – а что кроме тени от ладони ожидаешь увидеть? Сотни разноцветных шаров могут при желании проникнуть в твой дом, обрадовать, а после слиться с обшарпанными стенами, раствориться в них, как тает дым, рассеиваясь в воздухе. Долго смотри на них, ощущая взлеты и падения своего настроения, вспоминай, за что ты когда-то их так сильно любила.
В свои семнадцать вспомни любимое в семь.
12 March
Разрисованные запотевшие окна, залапанные зеркала, разлитое молоко – кто-то прошелся по всем поверхностям, до которых только мог дотянуться, и табуретка у шкафа заставила меня догадаться, что даже на его запыленной верхушке мне оставлено скромное послание из восьми, остывающих как зола, букв.
Мы никогда не играли в прятки, но если бы вдруг решили нарушить эту славную традицию, я была бы счастлива не находить тебя ещё парочку недель.
Мы никогда не играли в прятки, но если бы вдруг решили нарушить эту славную традицию, я была бы счастлива не находить тебя ещё парочку недель.
27 February
Почему-то мне всегда было страшно водить руками по твоему телу, пока ты спишь. Словно бы ты вдруг проснешься и зарычишь на меня, а я в страхе сбегу, забыв о существовании двери в нашей комнате, будто всегда здесь были лишь стены и открытое окно, с помощью которого мы пытались выгнать выкуренные тобой мысли. Ты так сердилась на мои страхи, изо дня в день заново убеждая, что никогда не покажешь мне острые зубы и когти, впивающиеся в несчастных, ненавистных тобой людей. Но раз вкусив твоё молчание, я вновь превращаюсь в запуганного кролика, которого тебе приходится выманивать и заново приручать.
26 February
И так вот в конце своего бытия можно обнаружить, что половину своей "взрослой жизни" ты проходил на похороны.
25 February
Какая чудесная симфония.
В слова своих добрых друзей Элли своим волшебным голосом и музыкой словно вдыхает новую жизнь. И мне кажется, я готова слушать это постоянно, проливая слезы и кружась по комнате.
"От тебя остается в памяти только хорошее. Чистое, как приходы, белое как твои простыни, как молоко, как твоя кожа и запах лимонных маффинов", Элли.
Радость в мелочах
Не могу представить "идеальную" жизнь для меня, этот вопрос всегда казался чрезмерно сложным. Возможно, это и есть тот вопрос, который нельзя задавать. Я лишь могу рассказать, какой та предстает передо мной в мечтах и добрых сновидениях, но идеальны мечты или нет?
Прохладное утро, спускаешь ноги в носках светло-голубого цвета на пол, ступаешь очень тихо, чтобы не спугнуть сон домашних. Все окна в вазонах, кругом фикусы, цветы, маленькие росточки, все подписаны знакомым круглым почерком, под окном стоит коробка с различными семенами, на столе лежат письма. Дверь из комнаты, в которой всех нашел сон, немного скрипит. Окно на кухне всю ночь было открыто, по дому гуляет свежий воздух, заставляя покрыться мурашками и отправиться на поиски чего-то теплого, что покрыло бы тело и помогло сохранить тепло. Закрываешь окно, ставишь чайник, думаешь, чего бы смастерить на завтрак, открываешь свой полный черканий дневник, пишешь число и, зевнув, закрываешь, бросив на кухонной тумбе. Согревшись, стягиваешь носки, бредешь, босоногая, к шкафу, оставляешь их там. По прохладному полу, оставляя невидимые следы, идешь к ванной комнате, включаешь холодную воду, дабы смыть с лица последние сны. Возвращаешься на кухню и слышишь, как кто-то уже включил на небольшой громкости твою любимую песню, которая словно бы с улыбкой говорит: "Новый день начинается, не дай ему пройти мимо".
Прохладное утро, спускаешь ноги в носках светло-голубого цвета на пол, ступаешь очень тихо, чтобы не спугнуть сон домашних. Все окна в вазонах, кругом фикусы, цветы, маленькие росточки, все подписаны знакомым круглым почерком, под окном стоит коробка с различными семенами, на столе лежат письма. Дверь из комнаты, в которой всех нашел сон, немного скрипит. Окно на кухне всю ночь было открыто, по дому гуляет свежий воздух, заставляя покрыться мурашками и отправиться на поиски чего-то теплого, что покрыло бы тело и помогло сохранить тепло. Закрываешь окно, ставишь чайник, думаешь, чего бы смастерить на завтрак, открываешь свой полный черканий дневник, пишешь число и, зевнув, закрываешь, бросив на кухонной тумбе. Согревшись, стягиваешь носки, бредешь, босоногая, к шкафу, оставляешь их там. По прохладному полу, оставляя невидимые следы, идешь к ванной комнате, включаешь холодную воду, дабы смыть с лица последние сны. Возвращаешься на кухню и слышишь, как кто-то уже включил на небольшой громкости твою любимую песню, которая словно бы с улыбкой говорит: "Новый день начинается, не дай ему пройти мимо".
24 February
Мне казалось постоянным моё отношение к порам года, думалось, я вечно буду тянуться к Весне, как ребенок к матери, зло пинать снег, мучаться на солнце в поле летом, осенью кружиться по дороге домой у каждого деревца, чтобы забрать на память его листья. Каждый год воспоминания бы прибавлялись, становилось бы больше знакомых запахов и картин, имен и голосов, но каждый из них будоражил бы меня так же, как делал это раньше, так же бы отталкивал, менялась бы лишь глубина чувств.
Но в этом году я поняла, как сильно может полюбиться за несколько дней прежде злая Зима, даже выматывая тебя неделями и после пробуждения сразу бросая в омут, если только пару раз улыбнется и покажет, сколько красоты и свежести под коркой грязных узоров на стеклах.
Во снах мне стало казаться, что кругом далеко и не тихо. Подумалось, быть может, я настолько привыкла к нестихающему крику, что это стало казаться мне звонкой тишиной?